Нам удалось найти одного из бывших сотрудников С. Баркана, выпускника Первого Медицинского института, Андрея Иванова. Кличка: «Терапевт». Так же как и Антон Перемолотов, он участвовал в борьбе с неформалами, организованной Барканом.

По прошествии многих лет, Андрей вспоминает времена своей работы как непрерывную череду увлекательных баек, так «чтоб о молодости было что вспомнить». Давно уже поссорившись с Барканом, он ушел из «Гестапо». И вспоминает о тех временах только во время попоек.

Мы не стали говорить ему о диктофоне и называть нашу встречу с коробками вина, мягко переходящими в бутылки водяры – интервью. А то вряд ли бы он оказался столь откровенен...

Сам Андрей во время акций «гестапо» был в качестве «силовой поддержки». Причем эту силу применять было нужно очень редко, хотя подраться он любил. Баркан – был личностью харизматической. Он так умел себя поставить… Во-первых, все «свои» его боялись. Дружеский «удар по почени» (одновременно по печени и почкам) – его старая визитная карточка. Запомнился Андрею и постоянно вьющийся рядом с Барканом клоун – Перемолотов, изображающий из себя то «большое начальство», то «суперагента 007» - серьезно его никто не воспринимал, но было очень смешно. В «грядке» на подхвате было еще несколько человек, но были они бесцветные, безликие, пытающиеся во всем походить на своего кумира – Баркана, особенно после его рассказов о своей службе в Чечне.

Основная работа «гестапо» была во время выступлений рок-музыкантов, куда одновременно приходили скинхеды бить неформалов. Скинхедов отлавливали и проводили «собеседование». В подавляющем большинстве случаев работа проводилась вместе со спецслужбами, у которых Баркан имел непререкаемый авторитет. Тогда же шла торговля, кто из задержанных чьим стукачом будет. Били всегда. Били так, чтобы «клиент» по своей инициативе пытался рассказать о себе и своих друзьях ВСЕ, и сами напрашивались бы в добровольные информаторы. Авторитет у Баркана был такой, что центр Э и фээсбешники пугали тех, кто недостаточно откровенен, что их отдадут Баркану.

Ровно в тех же условиях, Баркану часто передавали провокаторов спецслужб для обеспечения им алиби. Задачей этих провокаторов – «ярых борцов с системой» было сподвигнуть какую-либо начинающую набирать авторитет команду националистов на незаконный безрассудный шаг. После задержания грядки, этого человека отводили в соседнюю комнату к Баркану и там разыгрывалась «радио-постановка»: Баркан страшным голосом орал, бил по чему-то мягкому, а провокатор орал, стонал и визжал, насколько хватало артистических способностей. Скинхеды – доверчивые люди – всему этому верили.

Собственных идей у Баркана о том, что делать с неформалами, не было – его вполне устраивали акции у рок-клубов. Но такие идеи были у Перемолотова. Он предлагал создать тайный боевой отряд «Эрегион» по наведению силовыми методами порядка и устрашения в среде неформалов. Особенно ему хотелось применять силу среди реконструкторов, «искореняя нацизм». И он – «на белом коне», как начальник страшной и влиятельной тайной правительственной группы спецназа, мог потешить свои детские комплексы, чтобы уважали и боялись. Поддержки по поводу создания спецназа «Эрегион» под своим руководством Перемолотов не нашел, но тогда в среде ролевиков уже начал представляться в качестве его начальника.

«Хорошего» полицейского во время задержаний играл сам Баркан, профессионально, как «авторитет на зоне» уговаривавший избитого нефора рассказать все и «быть откровенным». «Плохого» полицейского играл Смеагорл, которому из-за своей отмороженности даже «играть» полного отморозка не было необходимости. «Смеагорлом» (или в гоблинском переводе «Голым») Перемолотова обозвал сам Баркан из-за удивительной гнилостности характера Голого. Андрей, с его слов, так и не понял, как такой мерзоте, как Смеагорл, удалось продержаться на госслужбе хотя бы два года. У человека была справка из психушки, что он псих по причине ДЦП. Он писал доносы на весь состав «Гестапо», он писал доносы на всех задержанных в спецслужбы. С такой болезненной фантазией, с такими придуманными или перевернутыми отображениями событий встречались разве что врачи психиатрических лечебниц.

Как это ни смешно, но из-за Перемолотова больше всего проблем возникало у Баркана. Баркан всегда был в меру накаченным, слегка небритым красавцем-мачо. За ним вереницей ходили девочки из соседних служб, выцарапывая из-за него друг другу глаза. Его слава как любовника гремела по всему учреждению. И вот, представьте себе, что помимо толпы девочек, за Барканом ходила такая жиденькая толпа мальчиков-скинхедов, смотревших на него влюбленными глазами и готовыми предложить себя при первой возможности. Интересно, что по воспоминаниям Андрея, Баркан боялся и ненавидел голубых – это был его маленький пунктик. Из-за этого он постоянно попадал в смешные ситуации. Находившийся на социальном сопровождении у Баркана скинхед, проходивший по уголовному делу об организации погрома – сын одной милицейской шишки, так втюрился в своего социального педагога, что в лоб заявил, что Сергей Михайлович Баркан будет принадлежать только ему. Во время официальных встреч этот скинхед радостно прыгал на Баркана, обнимал и пытался целовать. Баркан начал от него прятаться.

И здесь снова о Голом… Представьте себе педофила, который пытается изжить из себя гейскую манерность, любит маленьких девочек и смотрит на Баркана любвеобильными глазами. Истерично боится, что кто-то заподозрит его самого в педерастии и поэтому постоянно и непрерывно, вынося всем мозги, осуждал этот вопрос. Осуждал так громко и не к месту, что находиться рядом с ним было даже неудобно. С какого-то момента Баркан начал шарахаться от Смеагорла, боялся остаться с ним один на один и пытался передарить его в другой отдел. Неудачно. Голого с его репутацией фрика-педофила брать к себе никто не захотел.

Андрей также рассказал о случае, когда проходившая по делу об убийстве страшненькая девочка-скинхед со странной кличкой: то ли «Кукуруза», то ли «Селедка», после серии допросов, написала заявление, что ее изнасиловал Баркан. «Гестапо» хихикало, что дама размечталась о том, что на эту страхотулечку смог позариться Баркан – это с его-то очередями красавиц в кровать… Но внезапно все перестали смеяться на эту тему. Оказалось, что практически всем в голову пришла мысль о Голом – этот вечно сексуально озабоченный, мог не побрезговать и за обещание о прекращении дела воспользоваться предложением дамы. Смешнее всего выглядело то, что и «раскрученным» именем Баркана неудачник вполне мог попользоваться, чтобы изменить своей правой руке с реальной девушкой.

Легко отделаться от этого идиота-педофила не удалось. Но здесь случилось событие, из-за которого он уволился сам: после фестиваля в выборгском замке, в электричке, следовавшей в Питер, произошла поножовщина. У транспортной милиции были основания подозревать реконструкторов, но, из-за недостатка материалов, дело собирались закрывать. И тут Голый проявил инициативу, подготовив донос, каких именно (пофамильно) реконструкторов из Польско-литовского копья (это название реконструкторского клуба) не стоит подозревать в этом преступлении, которые ехали в том же поезде и не могли совершить все это… И похвастался об этом в Польско-литовском копье, в котором состоял… Там ему посоветовали уволиться, т.к., не будучи при власти, этот услужливый идиот мог нанести уже намного меньше вреда.

Мы понимаем, конечно, что это пьяные байки, но байки – это обычно лишь несколько приукрашенные реальные события. Интересно было послушать, кто из гонителей неформалов какую создал себе репутацию среди своих же коллег. А такая репутация формируется не на пустом месте.

Это только первая публикация по материалам вычитки, назовем это «интервью № 1» Андрея Иванова. Продолжение следует. Есть еще материалы о Баркане и Хазене, Баркане и «Яблоке», о засланце Хазене среди скинхедов.